Форум » Другие театры » ТЕАТР НАЦИЙ » Ответить
ТЕАТР НАЦИЙ
Сюзи: ТЕАТР НАЦИЙ сайт театра:http://www.theatreofnations.ru/
Ответов - 2
Сюзи: Премьера сезона "КАЛИГУЛА"Автор - А. Камю постановка - Эймунтас Някрошюс сценография -Мариус Някрошюс костюмы - Надежда Гультяева в главной роли - Евгений Миронов в ролях - Мария Миронова,Игорь Гордин, Алексей Девотченко,Дмитрий Журавлев, Евгений Ткачук и другие Истинные ценители высококачественного театрального зрелища с нетерпением ожидали выхода на сцену спектакля «Калигула», и он полностью оправдал их ожидания. Медленно и эффектно разворачивающееся четырехчасовое сценическое действо производит мощнейшее впечатление, поэтому билеты на «Калигулу» исчезают из театральных касс задолго до даты самого представления. В этом спектакле, поставленном известным режиссером Эймунтасом Някрошюсом, собран поистине звездный актерский состав. Роль самого императора играет замечательный мастер сцены Евгений Миронов. Сценограф Марюс Некрошюс воссоздал Римскую империю из листов серого шифера, символизирующего время ее деградации и упадка. Из этого материала «выстроено» буквально все – находящаяся в центре сцены триумфальная арка, Капитолий, кресла патрициев, пограничный забор и даже собачья будка. Знакомый каждому обитателю бывшей советской империи, грубый, дешевый и при этом очень непрочный серый шифер стал для мира Калигулы универсальной декорацией и замечательной метафорой. Его листы используются как щиты для прикрытия советниками и рабами, шутами и будущими убийцами императора. Среди них седой Лепидий, по приказу Калигулы потерявший сына, юный Сципион, по той же причине оставшийся без отца, одетый в богемное тряпье Геликон, нарядившаяся в длиннополую шинель Керея. «Римская империя – это мы», - повторяют они и пытаются хоть как-то сохранять лицо. Однако в истории царствования, факты которой автор пьесы французский писатель и философ Альбер Камю почерпнул из «Жизни двенадцати цезарей» Светония, главной составляющей времени является потеря лица буквально всеми без исключения персонажами. Мотивация поступков Калигулы в исполнении Евгения Миронова очень сложна и многогранна, а муки исключительно остры. Тиран измучен собственной подозрительностью, постоянно ищет несломленных людей и каждую минуту ожидает их мести. Он может устроить все, что ему вздумается, ввести в состав сената лошадь, назначить своей волей голод, до небес повысить налоги, лишить наследников права наследования. Он может продавать чиновничьи посты и сам же обличать это в романах. И не столько тиран правит Римом, сколько им управляют постоянное унижение и страх смерти. Свиту императора составляют всадники и патриции с болотно-серыми лицами, семенящие робкой цепочкой по углам в зимних длиннополых кафтанах. Право Калигулы давить своей колесницей любого встречного на римских улицах не подлежит ни малейшему сомнению. Оно стало такой же данностью, как силы природы. Императорскими декретами упразднены и добро, и зло. Воедино слились и триумфы, и пытки. Весенний праздник сливается с изнасилованием патрицианки прямо на дворцовом пиру. Весь двор превращен тираном в стихотворцев, среди которых Калигула устраивает поэтические состязания. Сенаторы стали его домашними рабами, скорченными унижением. Трактат императора гласит о том, что казнь представляет собой общеукрепляющее средство, назначаемое всем людям, поскольку они виновны. В чем? В том, что они подданные. Стало быть, смерть каждого из них – вопрос времени и прихоти властелина. Двумя главными метафорами постановки стали антиподы – безликий серый шифер и сияющие осколки зеркал, которые в начальной части зрелища римляне сдают тирану, как хрупкие символы души и самосознанья. В финале эти осколки кривых зеркал блеснут вновь, когда заговорщики выйдут с ними, как с мечами, из-под мрака триумфальной арки. Это жутко изуродованная властью Калигулы человечность вернется для отмщения. Тяжесть передачи внутреннего смысла пьесы полностью легла на плечи актеров и их выразительных персонажей. Многозначительна неизменная прямота стоика Кереи. Страшна ласковость Геликона. Удивительно точны интонации и жесты нервической Цезонии, которая медленно, каплю за каплей, жертвует тирану и женские инстинкты, и здравый смысл, учась повторять страшные шутки Калигулы и не вздрагивать при виде казней. Исключительно сильна сцена перед финалом, в которой Цезония с императором лежат крест-накрест на камнях, и обезумевший тиран своим затылком медленно переламывает дрожащей, всхлипывающей и покоряющейся подруге шейные позвонки, стремясь убить в себе последние тусклые отблески человечности. Главную тяжесть четырехчасового спектакля, вне всяких сомнений, потрясающе талантливо тащит на себе исполнитель роли Калигулы Евгений Миронов. Его белая рубаха и оранжевый кафтан постоянно находятся в самом центре сценической толпы. Он виртуозно передает убийственно ласковую речь цезаря, в которой разница между жизнью и смертью оказывается тоньше человеческого волоса. «Идите левым коридором! Поставленная в правом охрана имеет приказ вас убить». В мироновском Калигуле явственно видны и отсветы тиранов ХХ века, и дальние тени царственных убийц других эпох. С искренним детским наслаждением, унижая, куражась над близкими родственниками казненных, он раскидывает хитрые петли своих ловушек и грубо насмехается над богами. Переступив все мыслимые границы запредельной свободы, Калигула сам измучился окружающей его безликой пустотой душ. Он постоянно нарывается, ищет меч мстителя, словно играет в безумную игру, наградой в которой становится его собственная давно заслуженная смерть. Однако запуганные римляне неспособны даже на тень бунта. В них нет ни капли энергии протеста, осталось одно только безмерное терпение. Лишь девочка-Луна, в которую воплотилась тень соблазненной и убитой императором родной сестры Друзиллы, бродит следом за Калигулой и смеется над ним, лежа на крышах. И если бы не нашлись, таки, заговорщики, то обезумевший тиран в конце концов остался бы наедине с опустевшей империей мертвецов и поднял бы тост за ее терпение… Уже свыше полувека знаменитая пьеса философа-экзистенциалиста Камю не сходит с ведущих театральных площадок мира. Билеты на «Калигулу» станут для московских театралов и гостей столицы очень ценным подарком. С их помощью перед зрителями на несколько часов откроются двери в мир высочайшего мастерства, с которым талантливые актеры воплотили на сцене один из самых парадоксальных и сложных драматургических сюжетов в истории театрального искусства фото и видео здесь:http://biletleader.ru/teatry/teatr_natsij/Kaligula/?date=20110330190000
Владимир: Литературная газета "Московский Литератор, выпуск 1, 2016 Гей-парад в Театре Наций Европейские поборники либеральных ценностей постоянно высказывают (почему-то мне) упреки, что в России и, в частности, в Москве, запрещены гей-парады. Вернувшись в Европу (я сейчас провожу семестр в Германии), поспешу их в этом разубедить: гей-парады регулярно проходят в самом центре Москвы, в шаговой доступности от Кремля и пользуются необычайной популярностью… Я имею в виду спектакль Театра Наций «Сказки Пушкина» в постановке американского режиссера Роберта Уилсона. Моя знакомая, приглашая меня, как заморского гостя, в театр, с особой гордостью сообщила, что ей за два месяца до представления удалось купить в интернете два билета на этот модный в Москве спектакль (причем, сказала, что все билеты оказались распроданы, в течение часа). В зале действительно был аншлаг. Являясь страстным поклонником тетра я приготовился насладиться предстоящим зрелищем, и даже то, что действие без антракта должно было длиться два с лишним часа, меня не пугало. Как оказалось, зря… На сцену под какую-то какофонию поползли кривляющиеся извивающиеся персонажи, полумимы с гребешками в прическах, вызывающей агрессивной пластикой и неестественным громогласным хохотом. Верховодил всей этой камарильей персонаж, имеющий вульгарное внешнее сходство с Пушкиным – он слащаво пришепётывал авторский текст, то дефилируя по сцене, то в финале взгромоздясь на дубовую ветку над верноподданными. Исполнители брезгливо относились к пушкинскому тексту, чудовищно его компонуя. Всем своим видом они демонстрировали, что дело совсем не в произносимых словах и пушкинских сказочных образах, а в атрибутах реквизита, явно позаимствованных с международных парадов сексуальных меньшинств. Основной тезис спектакля, на мой придирчивый зрительский взгляд, оказался таков: под любой благовидной личиной, под любым предлогом мы проводим гей-парад, ставим его в репертуар, без особого труда создаем в интернете рекламную кампанию и ажиотаж, и пусть кто-то попробует запретить наше тОржество и торжество! Запретить не могу, а вот обругать насколько хватило голоса, выходя из зрительного зала, постарался. Пушкина оскорбить трудно – до него не дотянуться, а вот чувства зрителей, которые по отношению к Александру Сергеевичу у нас почти религиозные, постановщики оскорбляют вполне конкретно. Кроме отвратительной атрибутики и манерной жестикуляции, спектакль учит молодое (и не очень) поколение фальши и лицемерию. И, можно сказать, оперирует в легальном поле – когда прикрываясь одним, проповедуют совершенно иное, да так, чтобы юридических претензий не возникало. А на моральные этому сообществу наплевать – лишь бы приумножить число своих сторонников, а там, глядишь, и мораль качнется в нужную сторону… Обидно и за державу, и за Пушкина, и за театр, не говоря уже о нациях. P.S. Я уже было собирался опубликовать эту краткую рецензию возмущенного зрителя, но на всякий случай попросил предварительно прочесть ее нескольких моих знакомых представителей молодого поколения скептиков. И посыпались один за другим упреки: да ты гомофоб, славянофил, ты не понимаешь современного символизма, у тебя никогда не было музыкального слуха, ты ретроград, ты погряз на Таганке 70-х, тебя с детства зомбировали, у тебя предубеждение, ты ослеп, ты завидуешь искусству до которого уже не дорастешь и так далее без конца. Да, я действительно обожаю Таганку 70-х, и ее бессмертную любимовскую постановку «Тартюфа» в переводе М. Донского. Как там, в диалоге Оргона и его маменьки госпожи Пернель, после сцены разоблачения? Оргон: Я видел. Видел сам!.. Г-жа Пернель: Сам видел? Ну и что? Нельзя судить на глаз, нередко видимость обманывает нас.. Оргон: Что ж, мне вменять ему в заслугу, не в вину его намеренье... обнять мою жену? Г-жа Пернель: Для обвинения одних догадок мало: тебе бы подождать, чтоб явственней все стало... Так вот, я видел сам! Это женоненавистнический спектакль, все женские персонажи отталкивающие, самые теплые человеческие отношения между мужчиной и женщиной во всем спектакле – между стариком и старухой в самом первом сюжете. Все женские образы карикатурны, в том числе и сестрица, родившая царю богатыря: фраза, что она «с первой ночи понесла» повторяется многократно на все лады с неизменным сарказмом, как будто в этом событии есть нечто позорное, в том смысле, что глумящиеся над сестрицей зубоскалы уж точно знают, что они-то «не понесут» ни в первую ночь, ни в какую. И уж если в сценарий вошла, так скажем, наименее популярная пушкинская сказка «Медведица», то куда девалась «Мертвая Царевна»? А я вам доложу: постановщику не удалось обойти тему подвига во имя любви мужчины к женщине в этой сказке, вот он и исключил ее как неподдающуюся! Все-таки, это Пушкин их уел, а не они Пушкина! Ну что, достаточно ли я увидел сам, или вам непременно надо подождать, чтобы все стало явственней? Владимир Ежов, профессор механико-математического факультета МГУ P.S. Фотографии спектакля можно посмотреть на http://theatreofnations.ru/?route=common/shows&show_id=98
полная версия страницы